Мой друг тролль (сборник) - Страница 30

Бегать на свидания с чужим парнем было как-то непорядочно.

«В конце концов он же не замуж меня зовет. Мы просто пообщаемся, – думала Катя, роясь в одежде. – Выпьем по молочному коктейлю, поговорим о судьбе или о чем он там хотел. В общем, видно будет».

Катя надела джинсы и застыла, держа в руках полюбившуюся ей «глазастую» футболку. В каком-то историческом романе она прочитала, что девушка не должна дважды выходить в свет в одном и том же туалете. После долгих колебаний она выбрала белую блузу из вискозы – самую нарядную вещь из тех, что она привезла из Пскова.

«Питерский стиль – простота и элегантность!» – объявила она своему отражению в зеркале – хорошо знакомой псковской школьнице с шелушащимся носом.

За обещанными деньгами Катя приехала около двенадцати. Деньги эти пришлись очень кстати, поскольку гонорар за переводы должны были заплатить лишь через неделю.

В офисе Катя застала только Людмилу и незнакомого охранника, пожилого и лысого, впустившего ее и сразу же уткнувшегося в спортивную газету.

– Босса нет, – сказала Людмила. – И денег тоже нет. Но будут. За ними в банк поехали. Чаю с печеньем хочешь?

– Ага, – оставшиеся с вечеринки закуски Катя подъела еще вчера. Сегодня она завтракала чаем с сахаром и последним кусочком черствой булки.

– Бровки подправила? – спросила Людмила. – Умница. В нашей работе внешность – это всё.

Минут через сорок мелодично пропел домофон.

«Ну наконец-то!» – подумала Катя.

Но это был не Сережин папа.

Людмила глянула на экранчик, воскликнула «Ой!», выхватила из стола зеркальце, уронила обратно, вскочила…

– Иваныч, открывай быстро! Селгарин! О Господи! А я… Здравствуйте, Эдуард Георгиевич! А Ильи Всеволодовича нет! Они в банк поехали!

– Ничего, я подожду. – Голос у вошедшего был очень красивый: певучий, богатый обертонами, и сам он тоже был настоящий красавец (на этот раз Катя рассмотрела его как следует): высокий, стройный, элегантный. Длинные светлые, очень ухоженные волосы волнами падали на плечи, глаза отливали густой синевой, и весь его облик отличался каким-то старинным благородным изяществом.

«Ему бы очень подошла трость», – подумала Катя.

– Вот, Эдуард Георгиевич, наш новый сотрудник, Катенька! – представила Катю Людмила. – Будет офис-менеджером на Невском, пятьдесят два.

– Очень хорошо, – Селгарин улыбнулся Кате. – Откройте мне кабинет, Людочка, – попросил он.

– Ой, минутку… – Людмила засуетилась, нашла ключи, отперла кабинет Босса. – Вам как обычно?

– Да, пожалуйста. – Дверь закрылась.

– Пьет только зеленый чай, – шепотом сообщила Людочка Кате. – Причем без сахара. – Она достала расписной глиняный чайник, красивую коробочку с чаем… – Вот, специально для него держу!

– А это кто? Тоже у Ильи Всеволодовича работает?

– Да ты что! – Людмила махнула рукой, словно отгоняя прочь Катины слова. – Это Илья Всеволодович у него работает.

– А я думала – он директор…

– Он и есть директор! А Селгарин – ХОЗЯИН! И нашей фирмы, и еще трех!

Она залила чай кипятком, поставила на поднос заварной чайник, обычный электрический, фарфоровую пиалку – и упорхнула в кабинет.

Катя задумчиво посмотрела ей вслед.

Таких, как Селгарин, она не встречала никогда. Может, видела в кинофильмах. Американских.

А Большого Босса, оказавшегося, как выясняется, не таким уж большим, всё не было. Катя начала беспокоиться. В три у нее встреча со Стасиком. Не опоздать бы…

Босс приехал без двадцати три, узнал, что Селгарин ждет его почти час, выругался шепотом, но тут же нацепил на физиономию широченную улыбку и нырнул в свой кабинет. Минут через пять оттуда вышел Селгарин, улыбнулся Людмиле и Кате, небрежно кивнул охраннику, бросившемуся открывать дверь, и удалился. Еще через минуту Большой Босс вызвал Катю в кабинет, вручил ей конвертик с деньгами, заставил пересчитать (в конвертике оказалось две тысячи рублей), поздравил с первой зарплатой и отпустил Катю восвояси. Когда Катя выбежала из офиса, на часах было уже без десяти три. Катя катастрофически опаздывала.

– Катенька! – У входа в арку стояла очень красивая белая машина без крыши. За рулем сидел Селгарин. Сиденья в машине были обшиты белой кожей, даже на вид такой приятной, что хотелось немедленно ее погладить.

– Вижу, вы торопитесь. Если недалеко – подвезу, хотите?

– Да я… Спасибо, я сама, – засмущалась Катя.

В свое время мама внушила ей железное правило: никогда не садиться в машину к незнакомому мужчине. Особенно – в дорогую машину. Но Селгарин вроде как и не незнакомый. Более того – он ее, Катино, начальство. Вдобавок Катя действительно спешила…

– К Казанскому – это далеко? – нерешительно спросила она.

– Если к вокзалу, то далековато, а если к собору, то нет! – Селгарин засмеялся и распахнул дверцу. – Садитесь же!

Катя села – и ее тут же вдавило в спинку. Машина рванулась с места, вписалась в поток (под возмущенные гудки сзади), мгновенно набрала скорость и запетляла между автомобилями. Селгарин бросал ее из стороны в сторону с небрежной легкостью, держа руль одной рукой, даже не рукой – двумя пальцами. Второй он, не глядя, «играл» на клавишах магнитолы, если сияющий огоньками музыкальный блок можно было назвать магнитолой.

До Кати наконец дошла его шутка о вокзале, и она улыбнулась.

– Уже лучше, – похвалил Селгарин. – Такая красавица, как вы, Катя, должна улыбаться, а не хмуриться!

«Льстит, – подумала Катя. – Причем льстит примитивно».